КС не усмотрел проблем в критериях определения крупного и особо крупного размеров ущерба от кражи
Суд подчеркнул, что определение таких критериев относится к дискреционным полномочиям федерального законодателя, который, сохранив их на том же уровне, что и в момент введения в УК, учитывал современные социально-экономические отношения и не вышел за рамки своих полномочий
По мнению одного адвоката, с учетом того что с момента введения текущих критериев прошло 20 лет, социально-экономические реалии существенно изменились, законодателю следовало бы поднять порог для крупных и особо крупных хищений либо изменить подход к ним. Другой считает, что установленный ранее порог крупного и особого крупного ущерба необходимо пересматривать в зависимости от уровня официальной инфляции.
Конституционный Суд опубликовал Определение № 436-О от 28 февраля по жалобе на критерии определения крупного и особо крупного размеров преступлений против собственности.
С жалобой в КС обратился осужденный к лишению свободы Василий Лесной. Он поставил под сомнение конституционность п. «б» ч. 4 ст. 158 «Кража» УК РФ, указав, что данное законоположение позволяет признавать кражу совершенной в особо крупном размере, не учитывая, что причиненный ущерб не является значительным для организации – собственника похищенного имущества, а также поскольку установленные в 2003 г. критерии определения крупного и особо крупного размеров кражи не отражают произошедшие с тех пор изменения среднестатистических доходов населения и общих экономических показателей, включая инфляцию.
Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, КС напомнил, что установление уголовно-правовых мер, направленных на защиту собственности от преступных посягательств, Конституция возлагает на федерального законодателя, предоставляя ему достаточно широкую свободу усмотрения. Однако, как подчеркнул Суд, законодатель обязан руководствоваться имеющими универсальное значение и по своей сути относящимися к основам конституционного правопорядка общими принципами юридической ответственности. Так, он, внося изменения в регулирование мер уголовно-правовой защиты права собственности, должен исходить из требования адекватности порождаемых ими последствий тому вреду, который причинен в результате правонарушения.
КС отметил, что это не исключает конституционно оправданную целесообразность при конструировании новых составов преступлений, основывающуюся на учете фактического состояния общественных отношений в конкретно-исторических условиях, предопределяющих необходимость повышенной защиты тех или иных прав и законных интересов граждан.
В определении поясняется, что ст. 158 УК устанавливает уголовную ответственность за кражу, то есть тайное хищение чужого имущества, а также дифференцирует (усиливает) такую ответственность в случае совершения кражи в особо крупном размере. Согласно же п. 4 примечаний к этой статье крупным размером в статьях главы 21 УК РФ, за исключением ч. 6 и 7 ст. 159, ст. 159.1 и 159.5, признается стоимость имущества, превышающая 250 тыс. руб., а особо крупным – 1 млн руб. Как уточнил КС, по общему правилу имущественный ущерб как признак хищения предполагает (составляет) утрату имущества, то есть уменьшение фондов собственника на стоимость (размер) утраченного в результате преступления имущества, которое поступило в незаконное владение виновного или других лиц. Следовательно, обязательными объективными признаками хищения выступают противоправное завладение имуществом (изъятие, обращение) в таком размере, в каком им распорядиться может либо сам виновный, либо лицо, в чью пользу это имущество по его воле отчуждено, а также ущерб, причиненный содеянным (Постановление КС РФ от 8 декабря 2022 г. № 53-П).
Суд обратил внимание, что в случаях причинения именно материального ущерба недопустимо отказываться от выражения в стоимостном измерении элемента состава преступления, прямо предусмотренного уголовным законом. Определение размера похищенного исходя из фактической стоимости имущества само по себе не противоречит принципу справедливости. Кроме того, КС добавил, что уголовно-процессуальный закон предусматривает обязанность органов публичного уголовного преследования точно установить ущерб от преступления, а также обязанность суда, постановляя обвинительный приговор, отразить в нем установленные в ходе рассмотрения уголовного дела характер и размер вреда, причиненного преступлением.
КС указал, что определение критериев крупного и особо крупного размеров преступлений против собственности относится к дискреционным полномочиям федерального законодателя. Он разъяснил, что положения п. 4 примечаний к ст. 158 УК РФ, введенные Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ, действуют в настоящее время в редакции Федерального закона от 23 апреля 2018 г. № 111-ФЗ. Сохраняя ранее установленные общие критерии крупного и особо крупного размеров для преступлений против собственности, федеральный законодатель учитывал современные социально-экономические отношения и не вышел за рамки своих полномочий (Определение КС РФ от 26 февраля 2021 г. № 352-О).
Нормы, закрепляющие указанные признаки хищения, подлежат применению независимо от того, в чьей собственности находилось похищенное имущество. По мнению КС, это в полной мере согласуется с ч. 2 ст. 8 Конституции, относящей к основам конституционного строя принцип равного признания и защиты частной, государственной, муниципальной и иных форм собственности. В связи с этим Конституционный Суд резюмировал, что оспариваемое законоположение не может расцениваться в качестве нарушающего конституционные права заявителя в обозначенном им аспекте.
Адвокат АП г. Москвы, КА «Монастырский, Зюба, Степанов и Партнеры» г. Москвы Валерий Застрожин обратил внимание на то, что анализируемое положение закона уже было предметом рассмотрения в Определении КС РФ № 352-О/2021, в котором Суд занял позицию, аналогичную текущей. «Аргументация заявителя и в том, и в другом случае строилась на наличии инфляции и социально-экономических изменений. В обоих определениях КС РФ, отказывая, справедливо отмечает, что законодатель учитывает социально-экономические отношения и дискреционно устанавливает критерии крупного и особо крупного хищения», – заметил адвокат.
Валерий Застрожин согласился с позицией КС о том, что определение размеров хищения для целей квалификации – прерогатива законодателя: «Только законодатель имеет весь необходимый инструментарий для оценки социально-экономических изменений, и только законодатель может принять подобное решение».
В то же время он отметил, что подход к разграничению хищений исходя из размера похищенного является относительно новым для российского уголовного закона и вызывает дискуссии как в научной среде, так и среди граждан. Так, профессор, д.ю.н. Геннадий Есаков, рассуждая о размере хищения, отметил, что даже 1 млн руб. – это абсолютно разная сумма по ее восприятию и значению для разных категорий потерпевших, и речь здесь идет не столько о дихотомии «граждане – юридические лица», сколько просто об, условно говоря, доле причиненного ущерба в общей имущественной массе потерпевшего. Валерий Застрожин добавил, что с предложениями по изменению в ту или иную сторону размера хищения для целей квалификации выступает целый ряд авторов. Он считает интересным предложенный профессором Натальей Лопашенко способ дифференцировать хищения путем введения в текст уголовного закона понятия сверхкрупного хищения – свыше 5 млн руб.
«Представляется, что законодатель, указав в уголовном законе конкретные суммы для оценки хищений, попал в “ловушку” формулировки закона, связанную с действием уголовного закона во времени, обратной силой уголовного закона. Будет ли справедливо, меняя размеры хищения, пересматривать ранее рассмотренные дела? Ведь даже в 2014 г. хищение 1 млн руб. причиняло куда больший ущерб, чем сегодня. Полагаю, что с учетом того, что с момента введения текущих критериев прошло 20 лет, социально-экономические реалии существенно изменились, законодателю следовало бы поднять порог для крупных и особо крупных хищений либо изменить подход к ним, введя оценочность категории крупности хищения», – прокомментировал Валерий Застрожин.
Адвокат КА «Якупов и партнеры» Егор Филин указал, что в своем определении Конституционный Суд ссылается на принцип справедливости и цитирует свою же правовую позицию. «Но о какой справедливости идет речь, когда не соблюдается другой принцип – соразмерности, который является частью справедливости? Без сомнений, установленный ранее порог крупного и особого крупного ущерба необходимо пересматривать в зависимости от уровня официальной инфляции. Остается лишь догадываться, почему законодатель до сих пор не вносит правки в примечание к ст. 158 УК РФ. Рассматриваемое определение лишь отчасти соответствует букве закона и ни на йоту не соответствует его духу», – высказал мнение адвокат.